Stanislav Zhukovskiy

РУССКИЕ ХУДОЖНИКИ. Жуковский Станислав Юлианович (1873-1944)

                                       
Станислав Юлианович Жуковский — типичнейший представитель московской пейзажной школы. Она составляла ядро «Союза русских художников», объединения, которому суждено было сыграть решающую роль в истории развития реалистического пейзажа в России в начале XX столетия.


Жуковский Станислав Юлианович (1873-1944)

Жуковский — ученик Левитана, и этим определяется его особое место в ряду других мастеров «Союза». Традиции учителя сказывались не только в чисто живописной концепции его пейзажей: поисках активно звучащего цветового пятна, глубоких полутонов, валера и света. Ярче всего они проявились в обостренном чутье мотива, рождающего определенное настроение. От Левитана, а может быть, и от других своих учителей — Поленова и Серова — воспринял Жуковский то сильно развитое «картинное» видение, которое позволяло ему всегда сохранять внутреннюю гармонию образа.


Лес зимой. 1890
Холст, масло. 42 x 60 см
Вольский краеведческий музей, Саратовская обл.




Mariage d'Amour - Поль де Сенневиль - исп. Ричард Клайдерман
Счастливой была творческая судьба художника. С самого начала он не знал неудач и горьких разочарований. Редко встретишь такое сочетание первоклассных педагогов и такое талантливое окружение сверстников. И сама художественная атмосфера тогдашней Москвы немало способствовала гармоничному развитию индивидуальности Жуковского.


К весне. 1894
Холст, масло. 63 x 80 см
Национальная галерея Армении, Ереван


Уже в 1895 г. Жуковский участвует в выставках ТПХВ, позже он становится одним из членов-учредителей Союза русских художников.


Весенний вечер. 1896
Холст, масло. 71 x 98 см
Дальневосточный художественный музей, Хабаровск



Под вечер. В заброшенной усадьбе. 1897
Холст, масло. 85 x 110 см
Государственный художественный музей Алтайского края, Барнаул

Ранние пейзажи художника ("Закат. Верховья Волги", 1897; "Весенняя вода", 1898; "Начало осени", "Ясная осень. Бабье лето", оба 1899; "Восход луны", 1902; "Хотьково", 1903) написаны в духе левитановской традиции. Мастерски исполненные, мягкие и поэтичные, они во всех смыслах легче пейзажей учителя.

1898 год ознаменовался для Жуковского созданием двух отличных пейзажей: «Весенняя вода» и «Весна. Куст сирени». Оба они с успехом экспонировались на выставках, и оба были приобретены — один Музеем Академии художеств, другой — Третьяковым.

Жуковский еще не покинул училища, а всем стало очевидно, что пора его ученичества пришла к концу. В этих работах он выступал уже вполне сложившимся художником, обладающим ярко выраженной индивидуальностью и остротой видения.


Весенняя вода. 1898
Холст, масло, 78 x 121
Государственный Русский музей



Весна. Кусты сирени. 1898
Холст, масло, 40,5 x 59
Государственная Третьяковская галерея

«Весна» занимает совсем особое место в творческой биографии живописца. Такой естественности и простоты решения, таких ясных и чистых красок не встречалось еще в работах Жуковского. Далеко, у самого горизонта светлые дали сливаются с облачным небом. Холодноватая по тону сирень и желтые цветущие кусты мягко списанны друг с другом и с небом. Глубина пространства передана с помощью света и прозрачного воздуха, который как бы пронизывает и окутывает все предметы в картине, «стирает» графичную резкость контуров. Чувствуется, что эта праздничность красок захватила Жуковского и он работал с большим увлечением, добившись цельности и красоты впечатления. Матовая поверхность тонко прописанного холста, где мелкие и гибкие мазки ложатся точно по форме, придает пейзажу необходимую мягкость звучания.


Апрельский вечер ( Весна. Вечер ). 1898
Холст, масло. 67 x 127 см
Челябинский государственный музей изобразительных искусств

Еще до выхода Жуковского из училища, в 1899 г., его картина "Лунная ночь" была приобретена в собрание Третьяковской галереи.


Лунная ночь. 1899
Холст, масло. 88 x 115 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва

В самую счастливую для Жуковского пору, когда он с успехом преодолевал один рубеж за другим, не стало его учителя Левитана. Он умер 22 июня 1900 года от болезни сердца. Потрясенный утратой, Жуковский не возвращается в училище, не представляет выпускную картину. Трудно сказать, почему он не принимает участия в конкурсе. 5 апреля 1901 года он подает прошение с просьбой присудить ему Большую серебряную медаль за один из пейзажей, находящихся на XXIX выставке Товарищества. Совет присуждает Жуковскому звание классного художника и Большую серебряную медаль за полотно «Лунная ночь» (1899), показанное на предыдущей, XXVIII передвижной выставке.


Ясная осень. Бабье лето. 1899
Холст, масло. 38 x 49 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва



Восход луны. 1902
Холст, масло. 49 x 83 см
Одесский художественный музей, Украина

В один из пасмурных дней Жуковский работал в подмосковной деревне Хотьково. Начиналось пасмурное тихое утро, и все вокруг казалось серым и полусонным... В этюде очень верно передано это тонкое состояние. Потемневшие от непогоды крестьянские избы, приютившиеся на пригорке, едва различимы на фоне влажного, покрытого облаками неба.


Хотьково. 1903
Холст, масло, 32 x 51,3
Государственная Третьяковская галерея

Жуковский не был философом. Он был влюбленным в жизнь и красоту мира человеком и стремился запечатлеть неповторимую прелесть каждого мгновения, каждого природного состояния. Он работал стремительно, писал большие пейзажи прямо с натуры, часто за один два сеанса. Свежесть непосредственного восприятия, столь ценимая в конце XIX - начале XX в., очень важна и для Жуковского.

В середине 1900-х гг. манера его несколько меняется, краски становятся ярче - сказывается влияние импрессионистов, мазок делается более выраженным и энергичным, усиливается декоративность. Так Жуков ский пишет и в дальнейшем. ("Мартовский вечер", 1904; "Плотина", 1909; "Под вечер", 1910; "Осень. Веранда", 1911; "Увядающие астры", "Свежий снег", обе 1912; "Озеро", 1912-14; "Весна", 1913; "Синяя вода", 1914, и др ).

Напряженный драматизм «Осеннего вечера» (1905) кажется необычным для Жуковского-лирика.
Вместе с тем именно в этом пейзаже с наибольшей полнотой выражена сама коллизия усадьбы, как ее понимали в искусстве и литературе того времени. Буржуазная действительность обрекала старые дворянские гнезда на запустение: прежние их владельцы перестали быть хозяевами жизни, уступив главную роль богатым промышленникам. В интерпретации многих художников и писателей уходящий в прошлое усадебный быт приобретал романтическую окраску. В таком стремлении опоэтизировать старину сказался противоречивый и сложный характер эпохи, находящейся в преддверии больших перемен.


Осенний вечер. 1905
Холст, масло
75,2 x 115
Государственная Третьяковская галерея

Удачно найденный изобразительный прием в «Осеннем вечере» позволяет художнику найти живой контакт со зрителем, заставить его как бы «подняться» по крутой тропинке из погруженной в вечерний сумрак низины на бугор, за которым полыхает яркий закат. Внутренний смысл картины заключен в столкновении, в драматическом контрасте света и тени. Уже выбранная точка зрения усиливает динамичность пластического мотива, рождающего ощущения какого-то беспокойства, неясного ожидания. Тревожное настроение в подвижных силуэтах обнаженных деревьев, написанных против света и четко вырисовывающихся на фоне закатного неба, в пугающих красноватых отсветах на окнах дома, неустойчиво примостившегося на скате бугра, в резком сопоставлении едва различимых красок переднего плана с неверным светом зари. Здесь все: и деревья, и дом, и небо, враждебные друг другу и одновременно связанные друг с другом незримыми нитями — обретает одушевленность живых существ. Осенняя неуютность природы вторит холодному безлюдью дома, и в его одиночестве есть что-то от чисто человеческих переживаний и чувств. Такое своеобразное «одушевление» старой усадьбы очень характерно для творчества Жуковского.

Жуковский наделяет близкие ему образы романтикой чувств, своим на строением. Оно звучит настороженно в «Осеннем вечере» (1905) и «Лунной ночи» (1899), но ра
достно и светло в «Белом доме» (1906) и «В старой аллее» (1913).


«Белый дом»
1906
Холст, масло. 66 x 87 см
Астраханская государственная картинная галерея имени П.М.Догадина

Прошедшее восьмилетие, за которое Жуковский вырос в большого мастера, закономерно подводило его к созданию «Плотины» (1909), ставшей этапной в искусстве художника. Весенний ритм пейзажа воспринимается сразу. Вместе с тем каждая его деталь требует внимательного разглядывания, ибо в том, как мирно жуют овес рыжеватые лошади, написанные на фоне белого снега, как пригрелся на солнце деревянный домик у мельницы, как золотится в теплых лучах земля, вызывая свечение контрастных голубоватых теней, — заключен целый мир.


«Плотина»
1900
Холст, масло 74 х 103
Государственный Русский музей
Санкт-Петербург

Развернутое в ширину пространство холста позволяет как бы «продлить» пейзаж, увидеть то, что не вместилось в отдельном кусочке. Но кулисное расположение построек и группа деревьев у горизонта замыкают это пространство, в «тесных» пределах которого Жуковский организует пластически цельное, компактное изображение.
Эмоциональное содержание «Плотины» намного богаче и глубже по сравнению с предыдущими пейзажами. Оно несет в себе различные интонации, гармонично слитые в одно общее настроение.
Подвижность легких облаков, мелькание темных пятен земли и светлых — снега, зыбкость расплывающегося отражения в озерной воде и движение цвета, впервые так блестяще разработанного по тоновым отношениям: это быстро меняющийся, динамичный пульс весны.
Но все нечеткие очертания, все неустойчивые формы и линии заключены в определенный объем уравновешенной по массам пластической композиции. Отсюда — чувство глубокой умиротворенности, тишины и покоя.
Воспроизводя конкретный мотив и следуя внутренним закономерностям художественного образа, включающего в себя и чувственное восприятие и логику изобразительных форм, Жуковский интуитивно воплощает в пейзаже собственное представление о прекрасном — оно неизменно рождается у художника при постоянном общении с природой.
В воображении мастера оно обретает черты, родственные его душевному складу, присущие его темпераменту, его настроению в каждый отдельный момент. В результате художественное произведение становится биографией автора, портретом его души, вместилищем чувств и мыслей. Может быть, поэтому от «Плотины» веет чем-то давно знакомым, уже пережитым й оттого особенно милым. Левитановская школа сказалась в безупречно взятых отношениях воды, земли, неба, и бесчисленные оттенки голубых, рыжевато-коричневых, серых и светло-охристых красок получили единство колористического звучания. Ни одно пятно, ни один яркий мазок не «вырываются» из общего тона. Только несколько ударов — темно-зеленые ели — «держат» композицию насыщенного в цвете и плотно прописанного холста.

Успех ранних пейзажей не шел ни в какое сравнение с тем первым настоящим успехом, какой принесла Жуковскому «Плотина». Она стала популярнейшим произведением того времени, и художник сознавал отчетливо: это лучшее из того, что ему удалось создать.


Лесное озеро. 1910
Холст, масло. 69 x 89 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва



«Осень. Веранда»
1911г.
Холст, масло. 94 x 126 см
Государственный Русский музей



Последние астры. 1912
Холст, масло. 107 x 111 см
Тульский областной художественный музей



Свежий снег. 1912
Холст, масло. 71 x 89 см
Государственный Русский музей, С.-Петербург



Лесное озеро. Золотая осень (Синяя вода). 1912
Холст, масло. 116 x 142 см
Харьковский художественный музей, Украина


Мельница. 1913
Холст, масло, 67 х 84
Музей-квартира И.И. Бродского

Жуковский использует прием кулисного построения пейзажа. Но теперь назначение этих кулис несколько усложняется. Так, деревья переднего плана играют в картине роль ажурного занавеса, сквозь который, как сквозь легкую кисею, проглядывают холодное озеро, деревянный дом и заснеженные поля. За полотно «Мельница» в 1910 году Жуковскому присуждается премия имени А. Куинджи.

Проходят годы, художник по-прежнему напряженно и много работает и по-прежнему не любит подолгу оставаться в Москве. С ранней весны, едва только устанавливаются дороги, уезжает он в Тверскую губернию. Синие озера и леса этого края, где когда-то бывал Левитан, неудержимо влекут к себе Жуковского. В Поддубьях — старинное, с огромным парком и садом имение Милюковых Островки, а рядом живописная деревушка, раскинувшаяся на самом берегу озера.

Если подойти к усадьбе со стороны парка, с юга, то откроется вид на двухэтажный оштукатуренный дом, к которому ведет аллея старых деревьев. Только вспомнив солнечно-кружевное полотно Жуковского, «В старой аллее», исполненное им в 1914 году, начинаешь по-настоящему понимать художника, чувствовать, как и он, обостренными чувствами и смотреть на все окружающее его глазами.


В старой аллее. 1913
Холст, масло. 81 x 113 см
Частное собрание

Пейзаж написан непосредственно с натуры — в этом убеждаешься с первого взгляда, и с первого взгляда познаешь всю силу поэтического преображения натуры, послужившей исходным началом в сложении образа. Передавая с поразительной точностью старый дом и кряжистые деревья, Жуковский силой своей фантазии, натолкнувшей его на воплощение внезапно рожденного образа, одухотворил непримечательный сюжет, отчего перечисление всех кружевных бликов, ярких солнечных пятен и теней, лежащих на стене, на земле и деревьях, становится художественно оправданным, закономерным, необходимым. Интерес этой работы не только в смелости выбранного решения или в исполнительском блеске. Он в том, что удалось выразить художнику, сплетая в некоем неразрывном единстве реально существующую и одновременно вымышленную феерию света. Правда жизни претворяется в правду и красоту искусства и последнее определяет эстетическую ценность произведений художника.


«Бесонная ночь. Светает»
1903
Холст, масло. 87.5 x 132 см
Тверская областная картинная галерея

Произведения Жуковского можно отличить еще по одному очень характерному признаку: по системе живописных гармоний. При всем многообразии этих гармоний в их цветовой концепции проглядывает определенный принцип. Заметно усилившаяся тяга к красивости чувств и красок приводит художника иногда к тривиальным эффектам. Сейчас все чаще в его полотнах, прежде «безлюдных», но оживленных незримым присутствием человека, где-нибудь за роялем, в углу ли комнаты, на террасе ли, сидят грустные дамы и вспоминают о прошлом. Возникает ощущение, будто художник обращается к своим героиням за помощью, призывая их стать посредниками между ним и зрителем. Портреты их одноплановы, скорее это зарисовка эмоций, обуревающих автора. Женщины чем-то встревожены, о чем-то грустят. Может быть, тревога начинает прокрадываться и в сердце Жуковского. Трудно объяснить причину тех или иных настроений мастера.


«Печальные думы»
1907
Холст, масло 79 х 125
Ярославский художественный музей
Ярославль

Все сильнее влечет художника "поэзия барской усадьбы" ("Разъезд на рассвете", 1902; цикл "Бессонная ночь", "Утро. Осень в усадьбе", 1906; "Печальные думы", 1907; "Цветы последние", 1908; "В старой аллее", 1913; "Парк осенью. Старинная усадьба Меньшиковых", 1900-е, и др.).

Однако для Жуковского это не просто дань моде. Детство его прошло в родовом имении отца Старая Воля в Западной Белоруссии. Он знал и прелесть усадебной жизни, и чувство утраты привычного уютного мира. Отец художника был лишен дворянства и имущественных прав за участие в Польском восстании 1863 г. и жил с семьей в собственном имении на правах арендатора. Да и сам художник отправился в 1892 г. в Москву учиться живописи против воли отца, чем не только обрек себя на крайне тяжелое (в материальном смысле) существование, но и потерял на долгие годы возможность вернуться в родные места.

С конца 1900-х гг. Жуковский пишет много усадебных интерьеров. Но и тут он остается прежде всего пейзажистом. Интерьеры Жуковского всегда открыты миру. Значительную роль в них играют окна, в которых виден окружающий пейзаж ("Радостный май", "Поэзия старого дворянского дома", обе 1912; "Весенние лучи", 1913; "Комната в имении Барсове", 1916; "Кусково. Малиновая гостиная", 1917, и др.).

В богатом наследии Жуковского есть еще серия полотен — усадебных интерьеров, без которых невозможно себе представить творчество этого мастера.
Уже найденная точка зрения, когда рама картины не совпадает с рамой окна, рождает обостренный пластический ритм, создает ощущение внутреннего движения, переходности состояния.
Собственно интерьер здесь отсутствует, он заменен натюрмортом, обозначающим место действия. И передний план только подразумевается — это зритель. Вовлекаемый в процесс сложения художественного образа, он становится активным участником происходящего.
Вместе с тем окно словно рама обрамляет пейзаж, скомпонованный, как и всегда у Жуковского, с учетом строгого равновесия масс и линий. В каждом проеме — свое «картинное» изображение, и одновременно все, что мы видим за этим окном, объединено той же рамой в одно целое.
Такой необычный прием помогает острее раскрыть содержание образа. Написанный с большим мастерством деревянный ящик с комьями влажной земли и переплетенными в сложном орнаментальном узоре стеблями нежных цветов почти осязаемо передает живое дыхание природы.
И тут сразу же вступает в силу эмоциональный контраст, составляющий главное содержание картины: венчики только что распустившихся цветков написаны на фоне холодного снега, виднеющегося за окном дома.
В таком неожиданном и смелом сопоставлении — сама весна, с мгновенностью ее переходов, с трепетностью состояния. И в технике исполнения, в пластике живописи снова контраст между звучанием пейзажа и натюрморта, контраст иллюзорно-зрительный и одновременно эмоциональный.
Сочность коричневатых, зеленых, голубовато-фиолетовых, розоватых акварельных размывок и мазков жидко разведенного масла, очень точно воспроизводящих и бархатистую жирность земли и глянец листьев, заметно гасится в пейзаже, где густо положенные темпера и гуашь образуют чуть белесоватую, матовую фактуру.
Отсюда впечатление, будто зритель видит полоску дальнего леса и зелень елей сквозь оконное стекло. Верно взяты отношения снега, свинцово-серого ручья и неба, которое кажется светящимся — так «попала» незаписанная поверхность чистого картона в общий живописный тон произведения.
Ранние цветы в простом деревянном ящике, теперь уже в самых различных смысловых ситуациях, но чаще всего на фоне зеленеющего, залитого солнечным светом сада («В старом доме», «Радостный май», 1912) постоянно встречаются в искусстве Жуковского.


Радостный май. 1912
Холст, масло, 95,3 x 131,2
Государственная Третьяковская галерея

Здесь снова стена пространственно ограниченного интерьера как бы дублирует плоскость холста, в прорывах которой — в окнах — виднеется глубинный пейзаж. Живописную основу таких полотен составляет красиво разыгранная вариация холодных красок, обогащенных теплыми, светящимися солнечными рефлексами. Развитие цвета от звонко-лилового, взятого в полную силу в фиалках, а от них к изумрудным теням на отогретой весенним теплом земле и дальше к еле заметной голубоватой дымке, окутывающей молодые деревья в парке, создает ощущение наполненного воздухом пространства и вызывает к жизни праздничную, светлую мелодию настроения. Такое движение цвета, солнечных пятен, рефлексов оживляет интерьер, объединяя его с пейзажем в одно живописное целое.


В старом доме. 1912
Холст, масло, 95 x 131
Саратовский государственный художественный музей имени А.Н. Радищева

Но вот Жуковский пишет гостиную в одном из имений, где присутствие природы привносит в общую атмосферу картины какой-то особый оттенок. Здесь каждая вещь — будь то диван или кресло красного дерева, потемневшие ли от времени портреты, развешенные на бревенчатых стенах, или брошенная на спинку стула женская шаль — почти неслышно, но ощутимо для зрителя рассказывает о чем-то. Вещи для художника — не просто предметы быта. Они — носители старых традиций, свидетели прошлого. Не оттого ли они имеют и свой характер и свое «выражение», неуловимую связь друг с другом и со всем окружением.
Жуковский пишет их смело, напористо, точно. Пожалуй, именно в интерьерах с большей определенностью проявилось присущее художнику ощущение весомой плотности и материальности формы. В таких полотнах все исполнено без какой-либо приблизительности, необыкновенно тщательно, с любовью к деталям.
Старина воспроизводится у Жуковского скорее с эстетических позиций современника, любующегося красотой прошлого. Художник не стремится к сохранению единства и точности «стиля», к соответствию интерьера мебели. Его интересуют лишь воспоминания, ассоциирующиеся со старым домом, где жизнь людей представлена в жизни вещей.


«Усадьбы. Отблески вечерней зари»
1912
Холст, масло 79 х 125
Ярославский художественный музей
Ярославль



Перед террасой. 1912-1913
Холст, масло. 103 x 107 см
Омский областной музей изобразительных искусств им. М.А.Врубеля

В 1908—1915 годы Жуковский пишет серию интерьеров то скромных и изящных по исполнению («Поэзия старого дворянского гнезда», 1912; «Интерьер», «В старом доме»), то бравурных и ярких по краскам («Праздник весны», «Интерьер с настурциями», 1915). Только «Былое» (1908) выделяется грустно-поэтическим настроением, продолжая линию воспоминаний об уходящем.


Поэзия старого дворянского дома. 1912
Холст, масло, 81 x 104,5
Государственный Русский музей

Из поздних интерьеров лучшими в творчестве Жуковскиого по праву считаются «брасовские» — те, что были выполнены в 1916 году в живописнейшем имении Брасове, расположенном в нескольких десятках верст от железной дороги в глубине Орловской губернии, где художник проводил лето.
По поставленным в них задачам эти полотна истинно интерьерны. Написанные непосредственно с натуры, они не придуманы и сохраняют непредвзятость первого впечатления от увиденного.
Очень активная цветовая гамма, характерная для зрелого периода искусства Жуковского, придает им праздничную нарядность. Смело взятые света — яркая зелень сада и солнечные блики на полу и на стенах — не выпадают из общего строго продуманного колористического ансамбля, но в самых разнообразных вариациях живут на всем окружении («Интерьер»).
Они алеют на позолоченных рамах, на пестрой обивке мебели и лиловатых стенах. А рядом с ними рожденные листвой деревьев зеленеют прозрачные тени. Едва тронув чьи-то портреты и столик красного дерева, они обретают силу звучания в густом пятне штор, которыми художник удачно акцентирует ритмичные линии окон.


«Большая гостиная в имении Брасово»
1916
Холст, масло
Государственный музей изобразительных искусств им. А.С.Пушкина



Малая гостиная в имении "Брасово". 1916
Холст, масло. 80 x 107 см
Оренбургский областной музей изобразительных искусств



Летнее утро. Усадьба Рождествено. 1918
Холст, масло. 93 x 124 см
Госудаpственный Владимиpо-Суздальский истоpико-аpхитектуpный и художественный музей-заповедник



Интерьер комнаты. 1920
Холст, масло. 86 x 103 см
Государственный музей искусств Республики Казахстан им. Абылхана Кастеева, Алма-Ата



Интерьер. 1920
Холст, масло. 81 x 90 см
Художественно-исторический музей им. А.В. Григорьева, Козьмодемьянск, Республика Марий Эл

Очень различные по содержанию интерьеры Жуковского богаты оттенками настроения, выраженными в них чисто личными ассоциациями и воспоминаниями. Так, поэтические вариации одной и той же темы «Окно» (1909) и «Первые предвестники весны» (1910) окрашены всепоглощающей радостью бытия, лирическими переживаниями самого художника.


Первые предвестники весны. 1910
Картон, темпера, акварель, гуашь, 74 x 103,5
Государственный Русский музей


Подснежники. 1911
Холст, масло. 88 x 111 см
Рыбинский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, Ярославская обл.


Праздник весны. 1911
Холст, масло. 94 x 131 см
Частное собрание

Сопоставление голубовато-фиолетовых подснежников на подоконнике с еще по-зимнему холодным пейзажем — не только удачно найденный изобразительный прием, ставший своего рода открытием для Жуковского. Недаром он бесконечно варьирует и повторяет полюбившийся мотив, но никогда больше он не сумеет добиться такой удивительной чистоты звучания каждого цветового пятна, каждой линии, в которых нашло выражение все то одухотворенное и трепетное, что связано с весенним пробуждением природы. В обоих произведениях тонко угадана неповторимая и единственно возможная гармония контрастов, которая одна только и может раскрыть существо образа.


«Весна в лесу»1918
Холст, масло64,7х92
Государственная Третьяковская галерея

Октябрьская революция всколыхнула все русское общество, взбудоражила творческие умы, повела за собой прозорливых и мыслящих художников. Жуковский, несомненно, принял свершившееся, как и многие уже сложившиеся мастера, стараясь понять внутренний смысл наступающих перемен. Он входил в состав совета Третьяковской галереи и избирался членом жюри объявленного Советским правительством конкурса на лучшие рисунки новых денег, стал членом комиссии по охране шедевров искусства и памятников старины. Общественное служение захватило художника, но проблема творчества оставалась нерешенной. Новые темы, новые образы еще не вошли в сознание, не стали «своими». Чтобы их пережить, требовалось определенное время. В 1917 году Жуковский писал «Интерьер гостиной дворца в Кусково» и невольно спрашивал самого себя, стоит ли поэтизировать не уходящую, как раньше, но уже навсегда ушедшую старую жизнь. В богатых апартаментах гулял холод, и хотелось бежать из них на открытый воздух, к природе. Не разрешив сомнений, Жуковский уехал из Москвы в Тверскую губернию.

Здесь, в Поддубьях, в сельской школе работала учительницей его племянница М.Б. Жуковская, а совсем рядом поселился пейзажист В.К. Бялыницкий-Бируля — давний и верный друг. Художника встретили с большой радостью, ему всячески помогали. Племянница в тулупе и валенках самоотверженно стояла у мольберта и держала фонарь «летучая мышь», пока он писал этюд зимней ночью.

Жуковского не останавливали ни ненастная погода, ни накопившаяся с годами усталость. Летом он задумал картину «Озеро» (1919), мечтая воплотить в ней представление о «большой» природе. Широта и простор переданы в «Озере» с редкой убедительностью, но в самом содержании замысла не хватало внутренней цельности и не было нужного обобщения. В следующий свой приезд Жуковский исполнил несколько весенних пейзажей. Мастерство как будто не изменяло художнику, но весна «состарилась» на его полотнах. Не было уже ни прежнего трепета, ни захватывающей остроты чувства.


Озеро. 1919
Холст на картоне, масло, 36,5 x 61
Северо-Осетинский государственный художественный музей имени М.С. Туганова

После Октябрьской революции Жуковский по-прежнему интенсивно работает, несмотря на все трудности. Долгое время он живет в Вятке. Вернувшись в Москву, художник устраивает в 1921 г. персональную выставку. Однако тут ему пришлось пережить резкие нападки авангардистской критики.


«В комнате»
1920
Бумага на фанере, масло 76 х 89
Ростовский областной музей изобразительных искусств
Ростов

Жуковский по-прежнему был искренен, он по-прежнему любовался всем тем, что видел вокруг. Но, стремясь к «решенности» работы, не хотел расставаться с подробностями, увлекался перечислением мелочей («Пейзаж с речкой», 1920) и постепенно терял веру в себя.

Тогда он обратился к самому себе, к своему прошлому творчеству, надеясь разрешить мучительные сомнения и вернуть потери. В 1921 году Жуковский открыл небольшую персональную выставку. Она не оправдала его ожиданий, больше того, вызвала суровую критику.
Сначала художник не хотел сдаваться, он продолжал напряженно работать. Поехал на Крайний Север писать пейзажи. В этой твердости он мог бы обрести необходимую силу, но под влиянием минуты Жуковский совершает роковую ошибку.
В 1923 году он поехал в Варшаву, думая, что ненадолго, но осел в Польше. Получаемые им дипломы, щедрые награды и ежегодное участие на польских и зарубежных выставках не могли заменить главного — творческого общения с близкими по духу художниками.
В те годы Жуковский писал интерьеры королевского дворца в Лазенках, лирические пейзажи и даже портреты. В поисках излюбленных мотивов он ездил в Беловежскую и Свисловскую пущи. Но покинутая им земля России манила неудержимо. В тоске он писал племяннице: «Ты там, Маныку, не понимаешь, какая ты счастливая, что видишь русскую березку и иван-чай». Оторвавшись от родных корней, Жуковский с трудом приживался на другой почве, не создал ничего значительного, что можно было бы поставить рядом с «Плотиной», «Мельницей», даже с «Озером». Двадцать два года он пристально следил за событиями и ждал какой-либо весточки из Москвы. Тосковал по родным местам.


Весна. 1923
Холст, масло. 101 x 160 см
Музей изобразительных искусств Республики Карелия, Петрозаводск

В 1923 г. он уезжает в Польшу. Круг тем и образов в его искусстве остается прежним ("Перед маскарадом. Портрет жены", 1923; "Речка в Полесье", "Осеннее утро", "Иней", все 1928, "Лунная ночь. Жасмин и пионы", 1920-е, и др.). Только мазок становится, пожалуй, еще более текучим.


Иней. 1928
Холст, масло. 62 x 74 см
Национальный музей, Краков, Польша



Лунная ночь. Жасмин и пионы. 1929
Холст, масло. 80 x 77 см
Национальный музей, Краков, Польша



Начало зимы. 1929
Холст, масло. 54 x 64 см
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург



Сирень в парке. 1930
Холст, масло. 27 x 36 см
Плёсский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, Ивановская обл.



Окно с фиалками. 1931
Холст, масло. 74 x 62 см
Днепропетровский художественный музей, Украина



Усадьба летом. 1936
Холст, масло. 63 x 86 см
Частное собрание



Красная комната. 1939
Холст, масло. 66 x 79 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва

В годы европейского экономического кризиса конца 1920-х - начала 1930-х гг. друзья-художники, а среди них влиятельнейший И. И. Бродский, настойчиво уговаривают Жуковского вернуться в СССР. На словах он соглашается, однако ограничивается продажей в советские собрания ряда своих работ.


С.В. Малютин. Портрет художника С.Ю. Жуковского, 1915.
Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Немецко-фашистская оккупация положила конец всем мирным иллюзиям.
Все жители польской столицы, не захотевшие смириться, оказались в лагере для военнопленных. Среди них — Жуковский, которому к тому времени исполнился семьдесят один год.
Он и умер там, в лагере, в Пруткове и похоронен в общей могиле.
В книге «Наши потери» имя Жуковского названо среди других крупных деятелей польской культуры, пострадавших от второй мировой войны.